Тело с историей. Николай Леонов

что-то про молекулы подумал и следователь, поскольку напомнил:

      – …Пробы из флакона и бокальчиков. И шприц.

      – На сенсацию не надейся, – предупредил эксперт, – практически стопроцентная гарантия – это лидокаин.

      – Лидокаин?

      – Самый обычный и безобидный. Конечно, проверим, но вряд ли.

      Со второго этажа спускался Зубков, озадаченный, почесывающий затылок:

      – Не, и там нет.

      – Чего потерял-то? – спросил следователь.

      – Усилок. Нет нигде. Кронштейн ходил смотреть.

      – Да с чего ты вообще взял, что он был? – спросил эксперт.

      Тот пожал плечами:

      – Так я сам монтировал. Дядя Миша попросил – я и сделал.

      – Доиграешься, Зубков, – заметили ему с подколкой.

      Сержант мигом сник, надулся, официально козырнув и даже щелкнув каблуками, вышел.

      «Что ж, и мне пора», – решил Лев Иванович, отправляясь на выход.

      Обиженный нижний чин, пригорюнившись, курил у крыльца. Полковник похлопал парня по плечу:

      – Что ты, Зубков, такой нежный. Не бери в голову.

      – Я и не беру, больно надо, – проворчал он, сплевывая, – чего они со своими подколами. Сколько раз он его сшибал, столько я обратно прилаживал… – И твердо завершил: – И ни копейки в карман не положил! Хотя дядя Миша и пихал.

      – Сшибал-то зачем? – попытался выяснить Гуров.

      – А кто его разберет? Взбредет что в голову или достанут все – он и кидается. Удобная отмазка, если вдруг позвонит кто не тот, то не слышу ничего.

      Сержант указал вверх:

      – Видите? Кронштейн пустой.

      – Да, ветер вряд ли бы снес.

      – Какой ветер, елки кругом. Он это, самолично. Найдет, треснет палкой – антенна в сугроб. О, а вот, похоже, и она. – Сержант пошевелил носком сапога какие-то проволочки и рожки, торчащие из сугроба.

      – Уединенно жил человек. И видеокамер не было, – как бы мимоходом заметил полковник.

      – Как это не было, были. Только ведь они без интернета не пишут.

      – Понятно. Слушай-ка, Зубков, а ты откуда вообще такой сведущий? И почему в полиции, а не, скажем, на вольных хлебах?

      – Чем плохо? – пожал плечами сержант. – Интересно же. Попал как все, политех-шарагу окончил, из армии пришел – поработал участковым, потом подзадолбался, теперь вот дежурю. А что?

      – Да нет, так просто интересуюсь, не для протокола. И ты, конечно же, местный.

      – Так точно.

      – Скажи мне тогда, ну а в доме-то как обстановка была, все тихо?

      – Конечно.

      – Конфликты с соседями были?

      – Что вы, с чего?

      – Шум, гам, музыка-то… нетихая.

      – Так и не многоквартирка. Большие участки, лес, у всех новые, хорошие дома, и фасадом на главную дорогу. Тут и захочешь поссориться – не доорешься.

      – Это да. Я почему спрашиваю, – решил пояснить полковник, – сам я к такого рода творчеству касательства не имею, а вот супруга моя должна была принимать участие в одном из его спектаклей…

      Сержант расплылся в улыбке, довольной:

      – Не