Назови его моим именем. Ольга Волкова

И в мужья они выбрали мужчин ни в чем не похожих друг на друга.

      Светкин Олег, невысокого роста, коренастый, худощавый, рано лысеющий, был ниже жены почти на голову, особенно когда она надевала каблуки. Но, уверенную в себе Светлану, это совершенно не смущало. Ей нравился такой тип мужчин – харизматичный и «чуть симпатичнее обезьяны», как говорила сама Светка.

      Машин же Николай был среднего роста, спортивного телосложения, с густой темной шевелюрой непослушных волос, с крупными чертами лица и голубыми глазами. С годами и волосы поседели и появился солидный животик, густые усы, но, как и в молодости, Николай оставался обаятельным и остроумным мужчиной, что и унаследовал от него их сын. Особенно широкую белозубую улыбку и голубые глаза.

      ***

      – Как ты думаешь, кто-нибудь заметил, что на Никусе темно синий костюм, а не черный? – спросила Маша.

      Свете стало не по себе. Разве важно, какой был костюм? Черный, темно синий, хоть зеленый в крапинку. Разве может эта мелочь повлиять или изменить случившееся? Но видимо, эта мелочь и многие другие заставляют мозг безутешной матери отключиться от непоправимой трагедии. Помогают ноющему от боли сердцу замереть на время.

      – Ну что ты, разве темно синий? Я не заметила.

      – Но ему так идет, – будто оправдывалась Маша, – черный то поизносился совсем, а этот новенький, недавно купили.

      – Хороший костюм, Машунь, не переживай.

      – Как Максимка?

      Света тяжело вздохнула. Максим очень переживал гибель друга. Винил себя, что не остановил его тогда, в универе.

      – Почему не пришел? – спросила Маша.

      – Меня на разведку прислал.

      – Пусть приходит.

      – Хорошо, придет.

      – Народу было много. И коллеги Николая пришли, и наши. Только вот погода подкачала, люди промокли.

      – Никто не промок. Под зонтами же все стояли, – успокаивала Светка, сглатывая ком в горле.

      Разговор не из приятных. Как будто обсуждается будничная обыденность. Но раз уж подруге так легче, пусть будет так. И Светка, сдерживая дрожь в руках, спокойным голосом поддерживала разговор.

      – А ты заметила, сколько ребят было?

      – Ты имеешь ввиду Никитиных однокурсников?

      – И не только, я многих и не знаю. И плакали все, даже мальчики.

      – Да, плакали все, – согласилась Светка.

      – Никусю все любили.

      – Да, Никусю все любили.

      – Особенно одна девочка, уж очень убивалась, ты обратила внимание?

      – Нет, не обратила. Может девушка его?

      – Да ну, какая девушка. У Никуси этих девушек вагон и маленькая тележка. Он же красивый у меня.

      – Да, красивый.

      – Я бы знала про девушку, – задумалась Маша.

      – Конечно, знала бы, – вторила ей Светка, – что, он не познакомил бы?

      – Обязательно познакомил бы. Он от меня ничего не скрывал. Он же честный у меня.

      – Да, честный.

      – Только бледный такой, – голос Маши задрожал, – он же не был таким