Полые куклы. Марси Кейт Коннолли

подкладывает всем на тарелки овощей. – А какого рода неприятность? – В её голосе слышится тревожная нотка, которая ускользает от внимания наших гостей, но не от моего. От меня такое не ускользнёт.

      Ида небрежно взмахивает рукой:

      – Ничего примечательного. Просто мать не узнала собственного ребёнка. Типичные шалости оборотней. Самозванец сбежал, а когда они нашли настоящую мать, оказалось, что она не помнит, что с ней случилось за последние несколько часов.

      От её слов на меня веет холодом. Всё это звучит слишком знакомо, слишком похоже на то, что я видела сегодня днём. Готова поспорить на что угодно – это был контролёр, а вовсе не оборотень. Оборотни меняют свои тела, превращаются в разные предметы или животных и других людей. Если они скопируют чей-то облик, тот человек никогда об этом не узнает – если только не увидит своими глазами. Контролёры намного опаснее. Они забирают контроль над телом, оставляют хозяина беспомощным и запертым внутри до тех пор, пока контролёр не вернёт им тело. Этот контролёр, наверное, потом пришёл в нашу деревню.

      Я хватаю ртом воздух, Джемма бросает на меня удивлённый взгляд.

      – Итак, Себастьян, Симона, мы знаем, что вы оба служили у леди Эшлинг вплоть до её… заточения, – говорит Ида.

      Я не поднимаю на них глаз, а Себастьян отвечает.

      – Да, – говорит он. – Но не по своей воле.

      – Разумеется, – кивает Ида. – Пожалуйста, расскажите нам, что вы помните о том времени.

      Рэйчел достаёт листок бумаги, но почему-то без пера.

      – Насколько мы поняли, многие из тех, кто раньше служил ей, плохо помнят, как жили у неё.

      Себастьян густо краснеет. Грусть щемит мне сердце. Оба наших дара неоднозначны. Хотя Себастьян может забрать чужие воспоминания, на нём лежит проклятие не забывать ни одного из своих.

      Джемма откладывает вилку:

      – Себастьян, ты не обязан.

      Но он выпрямляет спину.

      – Это я виноват, – говорит он. – Мой дар – похищение памяти. Они не помнят, потому что время от времени леди заставляла меня забирать их воспоминания. А иногда они молили меня помочь им забыть то, что они сделали.

      Библиотекари обмениваются удивлёнными взглядами.

      – Ну, это и правда многое объясняет, – Рэйчел касается бумаги, которая лежит у неё на коленях, и строчки сами появляются на ней.

      Я с удивлением понимаю, что она книжница. Люди с таким даром умеют переносить слова на бумагу с помощью магии. Насколько мне известно, многие древние книги были написаны подобным способом.

      – А ты, Симона? – спрашивает младшая библиотекарь. – Какой у тебя дар?

      Я смотрю на еду в тарелке с таким видом, будто хочу сквозь землю провалиться; мне нужна хоть какая-то зацепка, чтобы не потерять нить беседы. Я должна оставаться сосредоточенной и попросить их о помощи. Я не могу допустить, чтобы мои мысли, как обычно, куда-то уплыли.

      – Чтение мыслей.

      Они вдруг очень сильно мной заинтересовались.

      «А вот это уже полезный дар», – думает Рэйчел.

      Голос