Книга всех вещей. Гюс Кейер

орая очаровательно и так трогательно пела под его скрипку. О моих братьях и сестрах, носивших меня на руках. И о моих друзьях, приходивших ко мне на дни рождения играть в игру «Укуси яблоко». Тогда книга называлась бы «Приключения счастливого ребенка». Я представлял себе, что она станет любимейшей рождественской книгой и что не только дети, но и папы и мамы, дедушки и бабушки и даже премьер-министр прочитают ее за один присест. Лучше всего при свечах, когда потрескивает огонь в камине, и с чашкой горячего какао в руках.

      Но тут ко мне пришел господин Клоппер. Я с ним знаком не был. И он со мной тоже, но он хотя бы знал, кто я, потому что я всемирно известный детский писатель. Говорю об этом со всей скромностью.

      Господину Клопперу ровно столько же лет, сколько и мне. Сейчас волосы у него совсем белые, а макушка лысая. Но и господин Клоппер когда-то был ребенком.

      Мы сидели вдвоем у потрескивающего камина, когда господин Клоппер достал из сумки толстую школьную тетрадь.

      – Я знаю вас как писателя, очень любящего людей, – сказал он.

      Я кивнул, потому что это правда. Я очень-очень люблю людей. Хотя вообще-то можно было бы и поменьше.

      – Поэтому я и хочу предложить вам почитать вот это, – он вручил мне тетрадь. – Я написал это, когда мне было девять лет, – сказал он. – И недавно перечитал. Думаю, стоящая вещь. Но для начала мне кажется вы должны ее прочитать. Быть может, она слишком непочтительная.

      Я испугался.

      – Непочтительная? – спросил я в недоумении.

      – Да, – ответил господин Клоппер. – У меня было несчастливое детство, а из-за этого становишься непочтительным.

      Я уставился в потрескивающий огонь. Непочтительность – это действительно проблема. Ну в детских книжках уж точно.

      – Я ее посмотрю, – пообещал я. – И дам вам знать. – И я проводил господина Клоппера.

      – А вы по-прежнему непочтительны? – спросил я, когда он был уже в дверях.

      Господин Клоппер кивнул.

      – В вашем-то возрасте?

      – Что уж тут сделаешь, – ответил он. И скрылся за пеленой густого снегопада.

      В тот же день я прочел «Книгу всех вещей» на одном дыхании. Она была непочтительная. Сам я очень почтителен, но мне легко говорить. У меня было счастливое детство. Всю неделю я ходил в прекрасную школу. Учительница Спицына! Учитель Пилозуб! Каждый вечер сладостная скрипка отца и прелестное сопрано матери! У меня нет никаких причин быть непочтительным, но несчастливые дети тоже имеют право голоса. По крайней мере, я так думаю.

      Я позвонил господину Клопперу и мы договорились встретиться. Вместе мы провели у потрескивающего камина много часов, и так родилась эта книга.

      – Слушай, Томас, – спросил я в тот последний вечер, – тебе удалось? – потому что мы уже стали называть друг друга по имени.

      – Что удалось, Гюс? – уточнил он.

      – Ты стал счастливым, Томас?

      – Да, – сказал он.

      И мы выпили по чашке горячего какао.

      1

      Томас видел то, чего не видел никто другой. Он не знал почему, но так было всегда. Он помнил, как однажды пошел очень сильный град. Томас запрыгнул под навес и смотрел, как град сбивает с деревьев листья. Потом бросился домой.

      – Осень началась! – крикнул он. – С деревьев попадали все листья.

      Мама посмотрела в окно.

      – Да нет, – сказала она. – С чего ты взял?

      Томас понял, что она права. Деревья по-прежнему вовсю зеленели. – Тут нет, а на улице Яна ван Эйка все листья на земле.

      – Ах, вот как, – сказала мама. По ее лицу было видно, что она ему не поверила.

      Томас пошел к себе в комнату и взял тетрадь, в которой он записывал все важные события своей жизни.

      Она называлась «Книга всех вещей». Он взял ручку и начал писать: «Шел такой сильный град, что листья сбивало с деревьев. Это случилось по-настоящему, на улице Яна ван Эйка, когда мне было девять лет, летом 1951 года».

      Томас посмотрел в окно, чтобы подумать, потому что по-другому он думать не мог. А может, и наоборот: если было окно, то почему-то он начинал думать. И написал: «Потом я стану счастливым».

      Тут он услышал, что домой пришел отец, и вдруг подумал: «Сейчас полшестого, а я до сих пор не знаю, о чем моя книга. О чем бывают книги?»

      Томас задал этот вопрос за ужином.

      – Про любовь и все такое, – захихикала его сестра Марго, ученица гимназии и безнадежная дура.

      Но папа сказал:

      – Все важные книги – о Боге.

      – О любви и Боге, – уточнила мама, но отец посмотрел на нее так строго, что она покраснела.

      – Кто из нас книги читает? – спросил он.

      – Ты, – ответила она.

      – Так, значит, кто знает, о чем книги, ты или я?

      – Ты, –