Пятерка по рисованию. С. В. Лушников

– на сыне рубаха, сшитая вручную, и нижние края её неровные, видимо не было ниток). Так вот на общем тёмном фоне светлые объятия жены и есть наша Победа над врагом, победа жизни над смертью, когда смерть сдалась, выбросила белый флаг. И будут жить наша страна, наш народ всегда!

      Через час они будут сидеть за столом и есть тушенку с хлебом из солдатского вещмешка. Сын будет примерять медаль отца «За взятие Будапешта», про которую Исаковский напишет пронзительные строки:

      Хмелел солдат, слеза катилась,

      Слеза несбывшихся надежд,

      И на груди его светилась

      Медаль за город Будапешт.

      Внезапно он оборвал свой рассказ, потому что учитель странной, сгорбленной походкой вышел из класса. В классе стояла гробовая тишина, которая прерывалась тихим шмыганьем носов.

      Из окна было видно, как учитель на крыльце деревянной школы курил одну за другой папиросы. Вернулся он минут через десять почти строевым шагом. Голос у него был бодрый, как будто не было слез.

      – Светлов, ты не умеешь рисовать. Но ты умеешь чувствовать, как художник. Ставлю тебе пять с плюсом! Спасибо!

      А за весь курс рисования у Витьки красовалась пятёрка!

      Домой парень примчался радостный и с порога закричал:

      – У меня пять по рисованию! Пятёрка, мама!

      Отец вышел из комнаты удивленный:

      – Ты что, Мону Лизу нарисовал? Ну-ка покажи.

      – Да, нет, ничего я не рисовал!

      И начал сбивчиво рассказывать о том, что произошло в школе.

      – Да, Витька, ну и везёт же тебе с языком, уболтал учителя.

      – Нет, – Витя обиделся, – я ничего не болтал. Я рассказывал то, что слышал от вас… Ну, может, малость прибавил…

      А через пару дней учитель подарил ему медаль «За взятие Будапешта»:

      – Береги её и расскажи детям и внукам, всем, кому сможешь, о войне, сохрани память о нас. А меня, лейтенанта, в Будапеште спас солдат, но я не знаю ни фамилии, ни имени его. Шёл бой. Жестокий бой. Потом искал его среди мёртвых, но не нашел…

      И запомни, эта медаль не за освобождение Будапешта от немцев, а за взятие города. Венгры в большинстве были нацистами, мы уничтожали нацизм там, в Венгрии. Не забывай этого!

      Витька Светлов шёл домой. По обеим сторонам улицы Победы тянулись к небу тополя, роняя серёжки с пухом. И тот кружился на земле, образуя пушистые воронки, которые время от времени поднимались вверх и вызывали чих, напоминая о приближении буйства зеленой листвы…

      Диван

      Диван стоял молча. Это был советской работы диван, достаточно обветшалый, с невзрачной обивкой, но еще прочный, повидавший многих людей, что пользовались им в разное время, и вот теперь он готовился к последнему своему переезду на мичуринский участок. Рабочие попытались его вынести целиком, но не смогли – и пришлось разбирать ветерана, отсоединяя спинку от самого ложа. Ему стало грустно оттого, что он теперь будет часто стоять один, в холоде, без людей, к которым привык за свои