Привет, моя аварийная. Янка Рам

зараза, напиши мне какую-нибудь ядовитую гадость! Ты же никогда не могла сдержаться, почему молчишь сейчас? Разве могла тебя удовлетворить разгромленная квартира. Где ты? Напиши… Я хотя бы буду знать, что еще никто не убил тебя, дуру.

      В шкафу открыта дверца, я вижу полку с ее бельем. Смешные, почти что детские, трусики с накуренными котами, шикарный черный бюст от Victoria’s Secret, пижама с пломбиром и кексами. Это я дарил…

      Практически все оставила. Даже мои подарки. Нет, особенно мои подарки. Обручальное кольцо было надето на средний палец ее подставки для колец в форме руки и водружено на стол, посреди комнаты. Такой вот прощальный жест. Я обещал тебе, что переломаю твои пальцы, если ты еще раз покажешь его мне? Ну может, не переломаю, но отобью линейкой, так уж точно!

      Я выкинул подставку. Кольцо оставил. Оба наши кольца висят сейчас на моей цепочке. Потому, что она все еще моя жена. Но, блять, не заслуживает, чтобы я носил ее ошейник на своем безымянном. Предательница.

      Бабки забрала. Отложенные на тачку восемьсот штук. Мне не жалко этих денег сейчас. Мне странно, что она взяла их. Я не могу почувствовать точно – почему. Эта дрянь скорее сожгла бы их посреди комнаты, чтобы покуражиться надо мной. Но их «останков» я не нашел. Значит, забрала.

      – Зачем тебе эти деньги, м?

      Поднимаю глаза на надпись. Она опять мне не подсказывает ничего.

      Ну, мудак. И что теперь? Чего тебе сорвало башню?

      Я не вернулся в ту ночь. На утро – это. Всё. Это не первая ночь, когда я сбегал от тебя. Когда ты сбегала от меня. Почему тебя перекрыло?

      «Мудак»…

      – На себя посмотри! – раздавливаю я окурок в пепельнице, глядя на ее стоящую в рамке на столе распечатанную фотку.

      Моя крыша едет, я разговариваю с надписью на стене, с фотографией, словно Авария может слышать меня.

      Опускаю голову на руки.

      – Хватит, Яна, хватит… Нагнула!! Что еще тебе надо?! Что я сделал?!

      Отключил телефон?

      Да он сел просто!.. И я был слишком пьяный, чтобы… Чего смертельного!? Ты постоянно делаешь так!

      – Ну, блять, ИЗ-ВИ-НИ! – никогда ни перед кем не извинялся.

      И перед ней… один только раз… в наш самый первый… в ее самый первый…

      ААА!!!

      – ИЗ-ВИ-НИ, блять!! – переворачиваю пинком стол. – Включи телефон! Зараза…

      Конечно же, она давно сменила номер. И ее телефон включен. Но не для меня. К родителям она не пойдет. Тем более, что деньги есть.

      Катерина Федоровна? Бабушка ее, по отцу. Вот к ней может.

      Но Катерина Федоровна – театралка и интеллигентка – на дух не переносит мою персону. И очень холодно и «честно» вещает мне, что «не в курсе», «нет, не звонила». Несколько дней с Тери прождали ее возле дома "бабули" в его тачке. Не появилась.

      Кручу в руках телефон. Я найду тебя. Все равно, найду.

      Страшно, что она может уехать куда-нибудь очень далеко. Но Авария любит Питер. И никуда не хотела из него принципиально.

      Достаю из кармана паспорт. Там печать. В браке с Яной Демидовой. Моя Фамилия. Моя жена.