Большая книга приключений с привидениями. Валерий Гусев

родители, даже самые хорошие, ошибаются порой в своих детях. У Алешки насчет фантазии как раз все в порядке. Даже, я бы сказал, большой перебор.

      – Я тоже лишен фантазии, – зевнул папа. – Особенно, когда комары кусаются. – И звонко шлепнул себя по щеке.

      – Завтра за водой надо сходить, – романтично помечтала мама. – И баллоны для плитки поменять.

      – У меня завтра выходной, – стал отнекиваться папа, – мне отдохнуть нужно. А у детей каникулы. Им все равно делать нечего.

      И тут ночную тишину разорвал дикий звериный вой. Я даже отскочил от Алешки, потому что в первый момент мне показалось, что это он взвыл от такой несправедливости.

      А вой поднялся до невыносимой ноты и резко оборвался. Где-то возле Мрачного дома.

      – Ого! – сказала мама. – Дичаем. – Она, видимо, тоже решила, что завыли мы с Алешкой. Или папа.

      – Это не мы, – сказал папа. – Мы так не умеем. Это собака Баскервилей. Ну-ка, Алексей, принеси бинокль.

      – Лучше ружье, – сказала мама и еще теснее прижалась к папе.

      Мы тоже удивились – какой толк от бинокля в ночной темноте?

      Но, оказывается, бинокль был непростой. У него было устройство для «ночного подглядывания», как сказал Алешка.

      – Ночного видения, – поправил папа, повернул бинокль в сторону Мрачного дома и долго его рассматривал.

      А мы долго переглядывались. Потому что сразу сообразили, какие получили преимущества для наблюдения. И когда забрались на свой чердак, постарались тут же их использовать. Но толку вышло очень мало – Мрачный дом затаился. Ничего не видно интересного ни внутри, ни снаружи. Только на соседнем участке мы разглядели хитреца Петюню, который под покровом ночи забрался туда за чужой клубникой.

      – А кто у них воет, как ты думаешь? – спросил Алешка, когда мы убрали бинокль в футляр и забрались в постели. – Может, правда, какая-нибудь дикая собака в подвале?

      – А чего ей там делать? – спросил я.

      – Охранять.

      – Если бы она там была, мы бы ее давно уже увидели, гулять-то ей надо.

      – А кто ж воет? – Опять мы вернулись к тому же вопросу.

      – Крокодил, – послышался снизу недовольный папин голос.

      – Два крокодила, – сонно добавила мама. – Дима и Алеша.

      Так ничего и не придумав, мы уснули, а проснувшись, начали думать с того же места.

      – А давай, – предложил Алешка, – притворимся, что нам перед ним стыдно. Приедет этот Грибков, а мы придем к нему извиняться за то, что участкового на него натравили, а сами что-нибудь выведаем.

      Я согласился – в этом был резон.

      И вот в ожидании Грибкова мы весь день вертелись вокруг Мрачного дома. И даже днем он производил плохое впечатление – ни дать ни взять развалины старого замка, в которых воют хромые привидения.

      После обеда мы осмелели настолько, что перелезли через забор и подкрались к подвальному окну. Оно было без стекла, но завешено изнутри чем-то плотным, вроде одеяла. И за этим одеялом что-то слышалось. Какое-то бормотание, какая-то тревожная музыка, и вдруг детский испуганный голос звонко завизжал по-английски.