Собор у моря. Ильдефонсо Фальконес

сына приоткрылись. Поняв, что у ребенка даже нет сил заплакать, Бернат едва сдерживал слезы.

      Он положил Арнау на одну руку, отщипнул немного хлеба, смочил его слюной и поднес ко рту ребенка. Арнау не отреагировал, но Бернат не успокоился, пока ему не удалось вложить хлебный мякиш в маленький ротик.

      – Глотай, сынок, – умолял Бернат.

      Его губы задрожали, когда он увидел, что ребенок сделал глотательное движение. Он отщипнул еще хлеба и терпеливо повторил все сначала. Арнау глотнул снова, а затем еще семь раз.

      – Мы выберемся отсюда, – сказал Бернат, – я тебе обещаю.

      Взяв малыша на руки, он снова продолжил путь.

      Пока все было спокойно.

      Скорее всего, мальчишку-подмастерья еще не нашли. На мгновение он подумал о Льоренсе де Бельере, жестоком, бессовестном, неумолимом. С каким удовольствием он начнет погоню за Эстаньолом и его травлю!

      – Мы выберемся отсюда, Арнау, – повторил Бернат, бросившись бежать в сторону своей усадьбы.

      Он мчался без оглядки. Оказавшись дома, Бернат не дал себе отдохнуть ни минуты: положил Арнау в люльку, взял мешок и стал складывать в него манную крупу, сушеные овощи, бурдюк с водой и еще один – с молоком, солонину, миску, ложку и одежду, деньги, которые он припрятал, нож и арбалет…

      «Как гордился отец этим арбалетом!» – думал он, беря оружие в руки. Отец сражался вместе с графом Рамоном Боррелем, когда Эстаньолы еще были свободными. Говоря о свободе, отец показывал Бернату, как пользоваться этим оружием.

      Свободные! Бернат привязал ребенка к груди и взял приготовленные вещи. Он всегда будет рабом, если не…

      – Побудем пока беглецами, – говорил Бернат сыну, отправляясь в горы. – Никто не знает эти горы лучше Эстаньолов, – бормотал он, проходя между деревьями. – Мы всегда охотились в этих местах, понял?

      Бернат пробирался сквозь заросли кустарника к речушке, затем вошел в нее и направился вверх по течению.

      Арнау закрыл глазки и спал, но Бернат продолжал беседовать с ним:

      – Собаки сеньора не возьмут след, их слишком испортили. Мы поднимемся в горы, туда, где лес становится гуще, там на лошади не проедешь.

      Бернат гладил сына по головке, поднимаясь все выше и выше по реке.

      – Сеньоры охотятся только на лошадях и никогда не добираются до этого места, остерегаясь порвать себе одежду. А солдаты… зачем им идти сюда на охоту? Забирать у нас пищу? Так у них ее достаточно. Мы спрячемся, Арнау. Никто не сможет найти нас, клянусь тебе.

      Под вечер он сделал остановку. Лес стал таким густым, что ветки, нависавшие над речушкой, полностью закрывали небо. Бернат присел на камень и посмотрел на ноги, побелевшие и сморщившиеся от воды. Лишь теперь он почувствовал боль, но ему было все равно. Он сбросил с плеч мешок и развязал Арнау. Ребенок открыл глаза. Бернат развел молоко водой, добавил в него манку и, размешав, приложил миску к губам малыша.

      Арнау оттолкнул ее с недовольной гримаской. Бернат вымыл свой палец в речушке, обмакнул его в смесь и повторил все заново. После нескольких