Ветер чужого мира. Клиффорд Саймак

спрашивали. И не один раз. Очень коротко, очень осторожно. Чтобы ты не знал.

      – Но почему? Почему коротко? Почему осторожно?

      – Это такая замечательная вещь. Кто же захочет поделиться с другими столь важной информацией? Теперь я вижу, что мы вас недооценили. И очень сожалею.

      – И правильно делаешь, – сердито сказал Мартин. – Я считал тебя своим другом.

      – Другом, конечно, но даже среди друзей…

      – Но ты собирался рассказать о БСС.

      – Но это так, ерунда. Об этом известно многим. Очень просто, как только поймешь.

      – Рад слышать. А как вы продвигаетесь с лекарствами?

      – Медленно, но кое-что нам удалось. Нам нужно еще многое узнать.

      – Ну так спрашивай…

      9

      Томас вопросительно посмотрел на Мартина.

      – Ты хочешь сказать, Джей, что народ Эйнштейна понятия не имеет о лекарствах? Они знакомы с химией, но не изобрели лекарства?

      – Ну, все не так просто, – возразил Мартин. – У них есть одно качество. Их тела священны. Тело – храм души. Эйнштейн не произнес этих слов – такова моя интерпретация, – но тела для них табу, и они стараются к ним не прикасаться.

      – В таком случае, если они попытаются продавать лекарства, непременно возникнут проблемы.

      – Наверное. Но с Эйнштейном и его друзьями все обстоит иначе. Насколько я понял, элитарная группировка занимает в обществе главенствующее положение и презрительно относится ко всем остальным, не разделяя суеверий большинства. Они охотно нарушают традиционные предрассудки и готовы испытывать все новое. Однако сила прежних верований велика – вот почему никому не пришло в голову изобрести лекарства.

      – И они хотят, чтобы ты рассказал о лекарствах?

      – Ждут с нетерпением. И испытывают странное волнение. Словно знают, что поступают неправильно, но все равно идут вперед. Тем не менее я могу рассказать им лишь об общих принципах действия различных препаратов. Детали они должны проработать сами, в соответствии со своей спецификой. Сегодня я им поведал все, что мог. Теперь мне необходимо изучить теорию медицины, чтобы дать им нечто большее. Полагаю, что найду необходимый материал в библиотеке.

      – Несомненно, – кивнул Томас.

      – Но в какой-то момент я едва не потерял Эйнштейна: когда сказал ему, что для развития медицины им потребуется изучить свои тела.

      – А поскольку тела священны…

      Мартин кивнул:

      – Да, ты правильно понял. В ответ на вопрос Эйнштейна, как можно изучить свои тела, я объяснил ему, что такое анатомирование. И вот тогда-то мне и показалось, что я зашел слишком далеко. Он получил много больше знаний, чем ему требовалось на самом деле, и ему это совсем не понравилось. Но он повел себя как мужчина; ему удалось себя перебороть и смириться с совершенно новым подходом. Мне показалось, что по сути своей Эйнштейн – натура увлекающаяся. Уж если он чем-то заинтересовался, то идет до самого конца.

      – Как ты думаешь, сородичи Эйнштейна его поддержат?

      – Я не уверен, Пол. Но мне кажется, что да. Он начал философствовать, когда я задал ему прямой