Лапы волчьи, характер русский. Максим Сергеевич Макаров

там знают всех охотников, всех, у кого есть разрешения. Решат еще, что я браконьерил.

      – Сережчик, да брось. Кто подумает? Все ж местные.

      – А если там будут проверяющие, ревизоры? Они же бывают.

      – Да, бывают… Из больших городов.

      В крупных городах дядя Коля никогда не был, мало о них слышал, и надо сказать, побаивался их. С Нестеровым они виделись в середине января.

      После Крещенских морозов вьюги замели весь город и пристань. Нестеров был уверен, что они с командой смогут выйти в море никак не раньше конца марта, а возможно, и еще позже. Весна явилась внезапно.

      – Уже можно ставить лодки. А там и с якоря можно сниматься, и идти наконец. На одном месте надоело. Но все-таки…

      Нестеров наведался к боцману.

      – Егор Федотыч, я хочу сходить по делу.

      – В горснаб за дефицитом? – одобрительно прогудел боцман. – Это правильно. Слушай, ты можешь там достать масла, хотя б канистру, и еще этих, как его… деталей с номером?

      – Нет, я не в горснаб, я Николая Иваныча проведать.

      – Это еще зачем? Он не маленький. Как ты к нему по такой хляби пойдешь? – талые снега создают огромные лужи, кое-где по колено глубиной.

      – В море еще глубже – сказал Нестеров.

      – Ох ты! – боцман махнул рукой, в которой была маленькая заготовка. – Очень будто надо. Ну ты тогда хоть забери у него инструмент с этого года.

      – Я же ему подарил.

      – Чего? – Климчук от удивления сдавил заготовку, и она чуть не раскрошилась. – Серег, ты чего, ты это – зря. Он что, нищий? – на любого другого члена команды боцман обязательно бы стал ворчать. Как же, тот набор только-только приобрели, даже почти не использовали. Но капитан зачем-то отнес его этому камчадалу. С капитаном неловко ругаться… к тому же он нормальный парень. Боцман надул щеки и опять стал вырезать.

      – Сколько стоило хоть? – Нестеров не ответил.

      Он уже на палубе. Отовсюду летят холодные слезы; март хнычет. На берегу слез гораздо больше, местами они, сливаясь, образуют настоящие пруды. Нестеров немного поколебался, подумал. И все-таки пошел. Он старался идти по плотному снегу, перепрыгивать через лужи, хотя теперь это непросто. Петропавловск-Камчатский весь залит мартовскими слезами.

      До охотничьей деревни Нестеров шел больше 10 верст по очень скользкой трассе. Под конец зарядил мокрый снег, и уже все стало мокрым, с ног до головы. Он вдруг подумал, что дядя Коля может оказаться не дома, что он ушел проверять дальние места. Хотя куда сейчас идти… Если надо, то пойдешь.

      Старый охотник дома.

      – Сережа, заходи! Как раз самовар готов.

      Нестеров тряс, тряс своими унтами, но они все равно наделали луж.

      – Куропатки появились. Ты как на следующей неделе? Сходим?

      – Нет, Николай Иваныч, нам надо уже собираться. И так столько месяцев стоим.

      – Понятно.

      В избе пахнет травами.

      – Ты пей всю, она согревает. Так, значит, вы во Владивосток