Булыгина Татьяна Владимировна
Все книги издательства Булыгина Татьяна ВладимировнаЛекция «Пушкинский лицей – русская педагогическая мечта»
Лекция о Царскосельском (Пушкинском) лицее – той, единственной в царской России настоящей педагогической утопии, которая осуществилась и дала блистательный результат. О том, как создавался лицей, кто там преподавал, кто из него вышел и почему лицей невозможен сейчас, хотя половина школ и гимназий охотно называют себя лицеями. *** «Изначальное предназначение Царскосельского лицея было – вырастить новое поколение русской элиты. И лицей наглядно показал, что получается в России из таких намерений: лицей вырастил великолепное поколение оппозиции». *** «С 12 лет к лицеистам обращались на „Вы“, по фамилии, присовокупляя непременное „господин“. Что создавало очень интересную среду. Оберегая от панибратства, это ставило преподавателей и учеников на равную ногу». *** «Лицей – это мужская жизнь. Мужественный, воинский, идеологически-аскетичный характер этого учебного заведения предопределил высочайшую степень ответственности и невротизации. Не может быть по-настоящему строгим воспитание в смешанном учебном заведении. Поэтому в „русском Хогвардсе“ Гермионе нет места». *** «Важная составляющая русской педагогической утопии состоит в том, что русский человек должен быть занят постоянно. Любой момент, когда он НЕ занят, используется для отлынивания от деятельности, и это развращение ума. Надо постоянно работать, совершенствовать себя. Это как велосипед – если он не едет, он падает». *** «Не может быть хорошего образования в педагогической утопии без контактов с первыми лицами государства. Не в смысле власти, а в смысле духовного авторитета. Ничем не был бы лицей, если бы в 1814 году Державин не приехал принимать переводные экзамены за первый цикл».
Литература про меня. Чулпан Хаматова
«Чулпан Хаматова – одно из самых привлекательных, таинственных и неоднозначных явлений российского театра и кинематографа. Она сыграла несколько совершенно гениальных ролей. Главные роли в „Лунном папе“, „Стране глухих“, „Времени танцора“ сразу выдвинули ее в центр общественного обсуждения. С тех пор что бы она ни делала – занимается ли она благотворительностью, агитирует ли за Путина, избегает ли разговоров, идет ли на эти разговоры – ВСЕ притягивает всеобщее внимание. Это счастливое, но и горестное свойство. Потому что настоящей Хаматовой почти не приходится показывать себя… И только когда она говорит о литературе, которая ее сформировала – можно о чем-то догадаться. Поговорить с ней о литературе мы и попытаемся».
Литература про меня. Максим Суханов
«Когда ты погружаешься в хорошую литературу, испытываешь совсем другое восприятие себя в пространстве. Опыт ни с чем не сравнимый – ни с театром, ни с кино», – считает Максим Суханов. Поэтому любит жанр аудиокниги. В его исполнении звучат: «Камера обскура» Набокова, «Коллекционер» Фаулза, «Мастер и Маргарита» Булгакова, «Палата №6» Чехова, «Приключения Тома Сойера» Твена. Но что именно из любимых авторов он прочтет во время своего творческого вечера в ЦДЛ, мы пока не знаем – У Суханова репутация человека-загадки. Недаром Валентин Гафт назвал его «пирамидой с глазами». • «Какая литература на вас повлияла?» – «Зощенко „Перед восходом солнца“. Еще Ходасевич, и Мандельштам. Ну и „Три мушкетера“, конечно». • «Любопытство очень важно для жизни. А утрата любопытства – это трагедия. Если бы я не верил в вечную жизнь души, то, наверное, стал бы совсем нелюбопытным…» • «Как вы знакомитесь с женщинами?» – «Когда ко мне подходит женщина… (пауза) То я с ней знакомлюсь» (смех в зале); • «Красивым и умным мужчинам часто нравятся глупышки. А ВАМ?» (Пауза. Разводит руками). «А что делать?» (смех в зале); • Во время вечера Максим Суханов декламировал стихотворение своего отчима – Александра Аронова «Кьеркегор и Бог», а также статью современного русского философа, теоретика психиатрии Вадима Петровича Руднева – «Шизофрения в культуре XX века».
Лекция «„Воскресение“ – незаконченный роман Толстого»
Второй том «Воскресения» обещал быть гениальной книгой, о ней писатель мечтал до последних своих дней. Каким бы он был, чем там все кончается и как выглядел бы понедельник, начинающийся в воскресение? Версия Дмитрия Быкова. Трудно найти более славное имя в русской литературе, писателя более знаменитого и более повлиявшего на российскую и зарубежную литературу, чем Лев Толстой. При этом Толстой остается одним из самых непрочитанных русских классиков. Всегда мешает то ли биография, то ли учение, то ли слава… «Подступиться к веществу его текстов очень трудно – это слишком громадный скальный массив», – утверждает Дмитрий Быков. *** «Публикацией „Воскресения“ в „Ниве“ закончился первый столетний цикл русской литературы и начался следующий». *** «Концовки у Толстого плохие. Потому что толстовская проза подражает жизни, которая начинается, как правило, прекрасно, а заканчивается, сами знаете как». *** «Финал „Воскресения“ ни в малейшей степени не удовлетворил ни читателя, ни самого Толстого. Поэтому все последующее десятилетие, что ему оставалось жить, Толстой мучительно размышлял над вторым томом книги». *** «Воскресение» – это не воскресение Нехлюдова, а воскрешение Катюши Масловой». *** «Прошло три года. Роман не шел. Толстой становился невыносим. Он даже засомневался в своем художественном таланте! Но вот 28 августа 1898 года, в день рождения, когда Льву Николаевичу исполнялось 70 лет, Софья Андреевна входит к нему и видит его радостным. „Соня! – говорит он– Я все понял! Она за него не выйдет!“ *** «За такой роман сегодня можно и „загреметь“. Даже если ты его не пишешь, а просто читаешь». *** «Самый главный толстовский вопрос поставлен в „Воскресении“ с детской простотой: как мы можем жить, когда рядом с нами совершается такое?» *** «Указав на два типа революционеров (один действует потому, что так думает, а другой так думает, потому что ему хочется быть террористом и восхищаться собственным зверством), Толстой точно предсказал главную опасность русского революционного движения: победят люди того типа, которые оправдывают свои душевные качества (чаще всего отвратительные) своим прекрасным социальным действием. И в результате ничего не получается». *** «Война и мир» – это роман о том, что делать, когда на твою страну обрушивается вражеское нашествие. «Анна Каренина» – это роман о том, когда в твоей собственной семье происходит распад. «Воскресение» – это роман о том, что делать, когда распад происходит в твоей личности». *** «Что делать, когда ты уже не можешь жить с самим собой? Спасение в индивидуальном бытии. Только в пространстве личной свободы. Потому что сделать что-то мы можем только с собой. Потому, что все остальное приводит нас либо в кровавый тупик, либо в тупик кровавого раздражения и ненависти». *** «Я с наслаждением думаю, как Толстой описал бы коммуну толстовцев. Ведь осуществление на практике теоретических утопий – одна из его любимых и страшных тем». *** «Помогать ближнему нужно не потому, что так нужно, а потому, что ты так хочешь. Идейная теоретическая жертва всегда оказывается непринятой и ненужной. Об этом и говорит путь Нехлюдова». *** «Толстовский уход представляется мне предсказанным в „Воскресении“. Потому что это уход от всего, что породило его учение. Неизбежный уход куда-то, где он мог быть просто частным человеком. Не зря в последние свои дни, в бреду он сказал: „На свете так много людей, а вы все глядите на одного Льва“. *** «Уход Толстого – это, прежде всего, уход от роли вождя, от роли учителя к роли смиренного старика, который сам себе царь и сам себе путь».
Лекция «Маркес. История одного одиночества»
Маркес в XX веке создал латиноамериканский вариант «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина. В истории одного Макондо он использовал все матрицы «одного Глупова», которую Салтыков-Щедрин написал в середине 19 столетия. *** Только Маркес сумел использовать гениальный опыт Салтыкова-Щедрина. Опыт иронической, героической, эпической поэмы, в которой на крошечном, трехсотстраничном пространстве сказано все о национальном характере.Попробуем проследить каким образом Щедрин научил Маркеса. И каким образом Латинская Америка, нанесенная Маркесом на карту мира, с его помощью преодолела свою матрицу и стала обновленной, гораздо более интересной страной.
Лекция «Зачем нам Маяковский?»
Маяковский – наш современник. Трагический, мучительный собеседник. И источник тех самых душевных сил, которых в какой-то момент не хватило ему самому. Маяковский предложил множество замечательных способов, которыми поэт может работать с реальностью. Дмитрий Быков размышляет о том, почему бескомпромиссная ненависть Маяковского ко лжи, пошлости и жестокости сегодня нужна как никогда. *** «Мы отождествили жизнь с комфортом. И забыли о высшей ценности мироздания. Надо вспомнить добродетели военного коммунизма. Перечитать „Про это“ Маяковского. „Про это“ – не только о любви. „Про это“ – ПРО ЭТО ВОТ ВСЕ! Про жизнь! Про то, где все входит в колею…» *** «Маяковский необходим нам именно сегодня, когда мы вернулись ко всему человеческому и презрели все сверхчеловеческое. В нашем нынешнем откате в болото, когда любая идея вызывает враждебность, когда даже вера кажется нам слишком авторитарной, а в мировоззрении господствует сплошной постмодернизм…» *** «Маяковский, для которого жизнь – пытка, может из любой пытки сделать праздник. И, может, поэтому полузабытый, оболганный, низведённый до пошлости и сплетен, он может стать для нас необходимым витамином роста». *** «Всем своим опытом Маяковский доказывает возможность будущего. И если мы хотим, чтобы мир продолжался, нам надо выбрать Маяковского». *** «Маяковский – поэт, к которому я чувствую самое жаркое сострадание. Я никому так не сочувствую из поэтов 20 века. Ни Цветаевой, ни даже Мандельштаму, хотя судьба их страшней…» *** «Маяковский близок мне в какой-то очень странной, очень болезненной, очень редкой ноте: в ненависти к общечеловеческому, в этом невстраивании в человеческий быт»…
Лекция «Пастернак. Доктор Живаго великорусскаго языка»
«Даже самые горячие поклонники Пастернака, обожатели его поэзии, романа не приняли. В нем сказана та правда о России, об истории, о христианстве, которую Пастернак очень долго скрывал даже от самого себя…» – утверждает Дмитрий Быков, который написал биографию Пастернака для серии ЖЗЛ. И сегодня является одним из самых (если не самым) большим знатоком его жизни и творчества. *** Если Пастернак пишет плохо – значит, ему это зачем-нибудь нужно. *** Главная интонация «Доктора Живаго» – интонация до смерти усталого и раздраженного человека. Человека, которому все не нравится и который наконец решился об этом сказать. *** Пастернак раздраженный и озлобленный гораздо интересней, чем Пастернак мнущийся, восторженный, кипящий. Он силен именно там, где говорит: «А идите вы все к черту!» *** Интонация фильмов Тарантино – интонация усталого, матерящегося гуманизма – это как ни странно и есть интонация «Доктора Живаго». *** История так повернулась, что для второго рождения Пастернаку понадобилась женщина, и на беду этой женщиной оказалась жена друга. *** «На даче спят…» – стихи, которые редко кто не читал возлюбленной на пустой даче. *** Правота меньшинства и есть главный внутренний сюжет «Доктора Живаго». За это можно простить книге ее неуклюжесть, длинноты, повторы… За чувство, что не мы ради всего, а все ради нас.
Литература про меня. Николай Цискаридзе
Цискаридзе – не только начитанный и умный артист, знакомый с мировой культурой. Он – часть этой культуры. И при этом человек с твердым характером и четкой гражданской позицией. А на таких хочется не только смотреть, таких всегда интересно слушать… А тем более, слушать в неформальной обстановке творческого вечера. Тем более, в диалоге с Дмитрием Быковым. Николай Цискаридзе – великий артист, который всем своим существованием опровергает распространенное убеждение, что танцовщики народ красивый, талантливый, но недалекий. (Об ограниченности ума гениального Вацлава Нижинского до сих пор ходят легенды.) ***** – Мне очень помогает бессмертная фраза Скарлетт из «Унесенных ветром»: «Я подумаю об этом завтра». И еще, очень люблю стихотворение Киплинга «Заповедь» в переводе Маршака. Оно у меня на стене висело. Возвращаюсь расстроенный и сразу читаю. ***** – Когда я был маленький, то был очень худой. Особенно на фоне прекрасных грузинских детей. Приходили гости, хотели потрепать меня за щечку, но щечек тогда не было. Сейчас есть. ***** – На первом же классе в Тбилисском хореографическом училище педагог сказал: вытяни ногу. Я вытянул. Он тут же обернулся потрясенный: ты это видела? Концертмейстер немедленно выглянула из-за рояля и сделала большие глаза. Тут я понял, что я – звезда, даже на фоне всех этих прекрасных грузинских детей. Вскоре каждый первый в училище просил меня вытянуть ногу. ***** – Танцевать, как Цискаридзе, очень трудно. Во-первых, данные. В которых нет моей заслуги. Это мама с папой невероятно удачно пообщались. А во-вторых, педагоги, с которыми мне очень повезло. ***** – Я пошел в балет по одной простой причине: мне казалось, что это сказка и что это очень красиво. Я не перевариваю на сцене коротконогих, кривоногих, без слуха… Я не согласен на это смотреть. Тем более за деньги. ***** – В некоторых странах любят балеты, в которых артисты непрерывно нюхают друг друга. Я на таких засыпаю. Посплю, проснусь, они все еще нюхают. Посплю опять, проснусь – зал счастлив и аплодирует. А я счастлив, что уже могу пойти в ресторан. Но в России классический балет не умрет никогда, потому что людям нравится чувиха в пачке. ***** – Если не артистом балета, я хотел бы быть доктором, спасающим жизни. ***** – В кино мечтаю сыграть Воланда. Пройтись по Патриаршим, показать всем, как это надо делать. А дальше можно и не играть уже…
Литература про меня. Леонид Парфенов
"Леонид Геннадьевич Парфенов, создатель нынешнего российского телевидения в лучших его образцах – это человек, который на моей памяти не дал ни одного откровенного интервью. Я интервьюировал его трижды и ни разу не смог добиться от него ни одного темпераментного ответа (кроме нескольких случаев, когда он уж совсем злился). Человек этот – гениальный по многим приметам, очень закрытый, очень строгий по части вкуса и морали. Разговор с ним о «литературе про него», в частности о его друге и однокашнике Башлачеве, о периоде НТВ, «Российской империи» и российской истории Акунина – все это обещает быть чудовищно интересным и абсолютно сенсационным. ***** – Говорят, раньше больше читали. Так раньше делать нечего было! А сейчас столько информации! Столько разных возможностей ее получать в самых разнообразных формах! Путешествия, видео, кино… Почем я должен черпать знания только с пожелтевших страничек? ***** – Не понимаю людей, которые, закрыв глаза, не могут представить карту мира. ***** – После «Лолиты» Набокова написанное по-русски так не поражало. Мне сейчас какую-нибудь «Переписку членов Политбюро» интересней читать. ***** Парфенов: надо же что-то цитировать все время… Быков: не обязательно, можно спросить меня и я процитирую. Парфенов: ну зачем же? Это мой хлеб… Быков: вы не разочаровались, когда увидели ту заграницу о которой читали в книгах? Я вот увидел Париж и понял, что у Золя гораздо интереснее. Парфенов: что вы! Вы не туда ходили куда-то… Быков: ну да. Или не то читал. ***** – «Некому березу заломати» в исполнении самого Башлачева было по-настоящему страшно слушать. Когда подушечки пальцев в кровь разрываются о струны, а он не замечает и кровь летит на пол…
Лекция «Высоцкий. 40 лет спустя. Часть 2»
–Проза и кинодраматургия Высоцкого показывает, что он писал и мыслил в том же русле, в каком работали его друзья Аркадий и Борис Стругацкие. ***** – Мы недооцениваем главную ипостась личности Высоцкого, которая только сейчас начинает обозначаться: мы не понимаем Высоцкого-мыслителя. ***** – Главные темы песен Высоцкого 70-х годов это, во-первых, тема закрытого сообщества, над которым проводится опасный эксперимент и, во-вторых, аномальные явления – летающие тарелки, бермудский треугольник, йоги. ***** – Интерес к теме безумия появляется в обществе всегда, когда в нем преобладает двойная реальность и двойная мораль. ***** – Сценарии Высоцкого, его гениальный пародийный текст «Дельфины и психи. Записки сумасшедшего, или Жизнь без сна», многие его песни, которые построены, как устные новеллы – все это симптомы острой религиозной недостаточности. ***** – Владимир Высоцкий и Венедикт Ерофеев практически одновременно – с разницей в один год (причем Высоцкий раньше) написали бредовые, частично алкогольные поэмы, в которых прослеживается раздолбанное, разобранное на части сознание. Только Ерофеев рассказывает о приключениях классического сознания, сознания человека Серебряного века в советском мире. А история Высоцкого – это история правильного советского сознания, которое попало в безумный мир. ***** – У Высоцкого проза плохая, но гениальная. В ней есть быстроумие и загляд в будущее. ***** – Главная героиня сценария Высоцкого «Как-то так все вышло» сначала не может, а потом и не хочет выбирать. Образ женщины, безнадежно зависшей между двумя мужчинами, которая отказывается от ситуации выбора, чтобы вечно жить в ситуации промежутка – это и есть точный образ наступающих времен. ***** – Мне кажется, что Высоцкий эволюционировал бы в сторону прозы. Он об этом всегда мечтал, и его дар выталкивал его в прозу.